_pictogram.svg.png)
Team Russia рассказывает о президенте Федерации лыжных гонок России, олимпийской чемпионке, лучшей лыжнице XX века Елене Вяльбе её же словами.
Я, как и каждый в этой команде, лишь маленький винтик в большом механизме.
Зачем на меня обращать внимание? Моё время как спортсменки уже прошло. Мне кажется, я просто делаю свою работу.
Я не была неженкой, когда начала заниматься лыжами. В семь лет я уже умела колоть дрова.
В Магадане мы жили в таких условиях, что если я зимой, пока мама на работе, не затоплю печку, то у меня просто не писала шариковая ручка. Так холодно было.
С девяти лет я начала заниматься в спортивной школе, а до этого просто каталась на лыжах на огороде, с подругой. А участники лыжной секции катались мимо нашего дома и всегда нам забор заваливали. И я ругалась с их тренером, потому что весной мы с мамой этот забор опять исправляли.
Я была довольно болезненным ребёнком. Болели уши и горло. Поэтому мама долго была категорически против моих занятий. И это нормально. У меня сейчас дочь ходит во второй класс. Если бы она занялась чем-то подобным, то могла бы учиться в году максимум два месяца, и я тоже была бы против!
Когда я только попала в сборную, мне необходимо было пройти одно важное тестирование на велотренажёре. Я плохо катаюсь на велосипеде, у меня строение мышц другое, я не создана для велосипеда. Я показала очень плохой результат, было собрание, на котором меня отчитали. Тренеры сказали, что в сборной мне не место, даже хотели выгнать. Но меня это не сломило.
В Нагано-1988 у меня абсолютно не было спортивной формы и я вообще не должна была участвовать в эстафете. Свой этап я пробежала очень хорошо, но у меня такие искры из глаз сыпались! Я понимала, что нахожусь в какой-то прострации. Стояла на пьедестале и не могла понять, что происходит. На какое-то время я как будто бы даже отключилась.
Каждый спортсмен и тренер суеверен. И у нас сейчас в Пхёнчхане были приметы: мы мазали лыжи в номере, потом продолжали на стадионе. Поэтому и результаты были. Я бегала в одной шапке. И в один ботинок клала пятикопеечную монетку. Она до сих пор дома где-то лежит.
Тренерство точно в прошлом, это самая большая ошибка природы. Какой я тренер?!
Были спортсмены, которые накануне гонок очень сильно переживали и никак не могли уснуть. Объясняла, что так нельзя. Нужно собраться и понять, что это жизнь. Гонок будет ещё миллион, и ты должен спокойно ложиться, утром просыпаться и понимать, что ты готов бороться.
Столько седых волос, которые появились за две недели Олимпийских игр в Турине, когда я была исполняющей обязанности главного тренера, за всю мою жизнь не появилось. Я безумно переживала. Я даже в мыслях не могла представить, что я могу переживать за какой-то там лыжный спорт. Я реально не спала, я молилась, я была совсем не таким человеком, каким обычно бываю в жизни.
Если бы не Сочи, я бы, может, и не пришла на пост президента федерации.
На лыжах было гораздо проще бегать, чем работать в федерации, это точно.
Никогда не говорю спортсменам: вспомни, как я бежала, почему ты так не можешь. Хотя порой понимаю, что иногда сравниваю, чего добились мы и чего добивается команда сейчас. Но так делать категорически нельзя, и я часто себя останавливаю.
Отношусь к Легкову не как ко всем остальным. У нас с ним был очень хороший контакт, когда я работала в команде ещё в 2004 году. Я видела, какой он взрывной. Мы часто даже гуляли вечером. До 12 ночи гуляли, чтобы он заснул. А то он рассказывал, что по вечерам плохо засыпает. Сейчас он мне говорит: «Елена Валерьевна, я уже сплю».
Журналисты в любом случае найдут, что написать и показать. Главное, чтобы не лезли в их внутреннюю жизнь, чем грешит Дмитрий Губерниев. Кто с кем живёт и у кого какие трусики — это лишнее и ненужное.
Я не хочу, покупая зимой спортивную газету, читать исключительно про футбол, а про остальные виды — где-то на паре последних страниц.
Никогда не читаю Интернет! Лишь то, что является необходимостью.
Для меня дисциплина — ключевое понятие. Потому что допинг — это, по сути, тоже дисциплина.
Не люблю воевать. Вопросы можно решать спокойно. Мне не нравится, когда спорт превращается в войну.
За Норвегию выступают одни астматики. Но если это разрешено врачами, ничего не поделаешь. Правда, лично я не понимаю, что это за астма, с которой можно так бегать.
Выступать в спорте следует здоровым людям. Больные сначала должны поправиться.
Бах не любит моих спортсменов, а я не люблю его. Более того, я его не уважаю.
Там, где Зеппельт, мне всегда смешно.
Если бы сейчас встретила Родченкова, у меня было бы только одно желание — просто посмотреть ему в глаза. Хотя думаю, что смотреть в мои глаза он бы не смог.
Мы очень гордые люди. Если бы это было в советское время, я бы сто процентов не поехала на Олимпиаду. Сейчас всё-таки уже другая жизнь.
Главная мечта всех, кто занимается спортом, — поехать на Олимпиаду. Спортсмены ушли на войну и будут защищать нашу страну таким способом. Мы защищаем Родину.
Я сидела перед руководителями нашего Олимпийского комитета и плакала. Не могла прийти в себя, думала: «Зачем мы едем на Олимпийские игры? Всех моих выкосили, всех срезали».
Во многих даже сибирских регионах лыжные гонки не входят в список базовых! Приезжаешь в регион, где снега только три месяца не бывает, а тебе говорят — у нас вот развивается столько видов спорта, футбол, хоккей с мячом, регби, мини-футбол. Ребята, может, к погоде прислушаться?
Лыжники — мои дети. А кто ещё?
Ругаю своих спортсменов за всё, за что нормальные родители ругают своих детей. Кто-то кушает слишком мало или слишком много, кто-то не переодевается после тренировки, разговаривает по телефону или пишет сообщения во время еды… В общем, всё как дома.
Я поругаюсь, но всё равно буду делать всё, что нужно спортсменам.
И для лыжников, и для домашних у меня есть и пряник, и кнут. Только с двумя внуками и своей младшей дочкой, которой четыре года, я общаюсь не так, как с остальными.
Муж понимает, что мне надо работать, иначе из дома не только дети, но и внуки сбегут.
Мужчины — тонкие натуры. Это на женщин тренер гаркнул — и они пошли, работают. А мужчины начинают задумываться, что да почему.
Знаю, что меня все боятся. Вся команда. Вероятно, потому что я злая.
У меня у мамы знаете какой характер? Я по сравнению с ней просто ангел.
Мне стыдно, что я курю. Но я всегда говорю — я такая положительная, ну может ведь быть во мне хоть один какой-нибудь минус! У меня бабушка с дедушкой по маминой линии очень много курили. Бабушка курила три пачки беломор-канала в сутки, прожила до 86 лет, но умерла не от болезни, а от того, что дед умер, и она не могла жить без него. Легла и не проснулась. Самая красивая смерть.
Использованы цитаты из интервью изданиям Sports.ru, «Спорт-Экспресс», «Аргументы и факты», «Без формата», Ski.ru, «Источник новостей», VG, агентствам ТАСС и «Весь спорт», проекту «На лыжи!», сайтам «НТВ-плюс» и «Матч ТВ», а также из эфира канала «Россия-1».
